В этом
номере мы хотим вас поближе познакомить с профессиональным режиссёром,
драматургом, актёром, преподавателем курса «Сценическая речь», ведущим и
просто весёлым, остроумным, оптимистичным, душевным человеком - Мирошниченко Александром Александровичем. - Вопрос первый. - Уже
интересно. J - Ваши занятия многим запоминаются тем, что Вы всегда
приводите очень яркие, чаще смешные, примеры из своей профессиональной жизни.
В целом, сложилось впечатление, что жизнь актёра-режиссёра-ведущего весела и
беззаботна. А что всё-таки скрывается под внешней лёгкостью этих профессий? Любая
творческая профессия отличается от нетворческой тем, что человек открывает
мир для себя и себя для творческого мира. Он живёт как его неотъемлемая
часть. Отсюда его позитивное восприятие мира. Для него мир не делится на чёрное
и белое. Можно быть творческим сантехником или дворником, а можно быть
художником, режиссёром только по должности, а не по велению души. Театр – это
детская мечта, сказочный мир, который не может быть печальным: в нём слёзы понарошку. Творец живёт и дышит
вместе с этим миром, не закрывается в стенах офиса и не прячется за
придуманными социумом вещами. Можно образно выразиться, что нетворческий
человек использует только две-три буквы из всего алфавита. Творчество – это
работа, можно сказать, на самопожертвование. Но это очень
нужная жертва. Это постоянная игра с умиранием и возрождением. И чем страшнее умирание, тем радостнее возрождение. Творческих
людей воспринимают несерьёзно, так как все видят только верхнюю часть их
жизни, а сколько труда стоит каждая роль, этого
зрителю не видно. - Наш выпуск посвящён 1 апреля. Может, побалуете
наших читателей весёлыми историями? Были на
гастролях в Днепропетровске, играли «Ритуальні танці
збирачів каміння». Шла любовная сцена героев пьесы Элен
(Валя Чертовская) и Джимми (Андрей Ищенко), в конце
которой на сцену должен выйти третий герой Клифф
(Олег Руденко). А он не выходит. Артисты ещё раз повторили свою молчаливую
сцену, а его всё нет. Тогда я уже со светом поигрался, пока артисты третий
раз сыграли свою романтическую сцену. Наконец-то появляется третий герой.
После спектакля все его спрашивают: «Где же ты был, почему так долго не
выходил?», а он отвечает: «Да, я за кулисами стоял – засмотрелся на коллег на
сцене.» J. А то ещё в молодости я был ведущим
концерта, посвящённому какому-то советскому празднику в ДК Строителей в
Киеве. На сцене играл оркестр народных инструментов на фоне огромного
портрета В.И. Ленина, прикреплённого к «заднику» сцены. И вот меня попросили
опустить «задник». Для этого надо было снять канаты с грузиками
с крючков и постепенно опускать их. Я этого не знал и резко опустил канаты. В
этот момент огромный портрет В.И. Ленина упал на музыкантов. Поскольку они
были профессионалы, то продолжили играть, стоя наполовину в портрете.
Доиграть-то доиграли, но надо ж как-то уходить. Так они и пошли гуськом по
пояс в Ленине. Мне тогда много тёплых слов сказали после концерта. J - Большинство режиссёров даже на
своих мастер-классах не раскрывают профессиональных секретов. А как Вы
считаете: молодым режиссёрам надо помогать или лучше не мешать? Помогать
молодым режиссёрам надо, но не надо их заменять. Из института я попал в театр
им. И. Франка. И художественный руководитель С.В. Данченко
сказал мне: «Хочешь работать – работай!». И три спектакля я поставил. Главное
– создать условия и дать возможность молодым проявить себя. В Москве 360
театров, в Париже – 400, а у нас на всю Украину – 111, поэтому нет
потребности в каких-то мастер-классах для молодых
режиссёров. Все опытные режиссёры ведут курсы, где и обучают молодых. - Вашим детям повезло,
они растут в очень творческой среде. Как это отражается на их развитии?
Применяете ли Вы свои актёрские навыки в их воспитании или придерживаетесь
традиционных методов? Наши дети
рождены в свободе – дома, в воде. Это уже дало им импульс к творческому
развитию. Кроме того, «театральные» дети всегда свободны и ответственны. В
театре нет больших и маленьких, здесь все в одной лодке. Это формирует
свободу, дисциплину в детях и, конечно, отражается на их воспитании соответствующим
образом. - Если бы Вам пришлось выбирать, поступиться ли своими
принципами ради достижения профессионального результата, Вы бы поступились
или всё-таки остались верным себе? Если уже приходилось делать такой выбор,
то пришлось ли в последствии об этом жалеть? Ежи
Станислав Лец сказал в одном их своих афоризмов: «Ну пробьёшь ты головой стену, а что будешь делать в
соседней камере?». Принципы хороши, когда ты отвечаешь только за себя, а
режиссёр отвечает за команду. Своим принципам можно следовать, если при этом
ты не подставляешь весь коллектив. - Есть ли у Вас универсальная формула залога успеха спектакля? Универсальная
формула одна. Если ты ставишь спектакль не ради грамот и наград, он успешен
априори. Это, как молитва, - она не может быть успешной или неуспешной.
Спектакль – это не результат, а процесс. - На что Вы ориентируетесь прежде
всего при выборе новой постановки? В пьесу
надо влюбиться или заставить себя в неё влюбиться (если это не твой выбор, а
необходимость репертуара театра). Это как ответ на вопрос: «Почему вы
полюбили именно этого человека?». В театре надо всех удовлетворить: и
зрителей, и администрацию театра. Есть определённый репертуар, нужно, чтобы в
нём были и современные пьесы тоже. Также при выборе новой постановки надо
учитывать и актёрские возможности коллектива театра. - Вы делаете постановки, в том числе, по своим пьесам. От чего
Вы получаете больше удовольствия: когда ставите по своим или чьим-то другим
произведениям? По своим
пьесам не очень хорошо ставить, так как ты не можешь посмотреть на них со
стороны, «трезвым» взглядом. А удовольствие получаешь от хорошей работы,
когда реагирует публика. - Пришлось как-то быть невольным свидетелем того, что Ваша
знакомая зрительница после премьеры спектакля «Маска для разбитого зеркала»
по пьесе японского драматурга Ю. Мессима «Веер в
залог любви» сказала Вам: «Отличный спектакль, поздравляю! Только я вообще
ничего не поняла». На что вы, как всегда, очень дипломатично ответили: «Ну,
это ж японцы!». Вы считаете подобные ситуации недоработкой режиссёра,
неубедительностью игры актёров или всё же недостаточным уровнем развития
зрителей? Спектакль – это
супермаркет. Хороший супермаркет – это где есть продукты на любой вкус. Нет
такого спектакля, который бы понравился 100% зрителей. Хорошо, если 70%
примут спектакль. Классно, если через несколько дней человек рефлексирует по поводу увиденного.
Бывает, человек говорит, что ему не понравилось, а потом ещё неделю
рассказывает всем, почему ему не понравилось. Театр может существовать без
многих вещей, но он не может существовать без зрителей. Если хотя бы один
человек принимает спектакль, и он его «цепляет», то можно считать, что миссия
театра выполнена. В каждом театре есть свой круг зрителей. - У Вас очень разнообразный профессиональный опыт. А что Вы
посоветуете тем, кто только начинает свой творческий путь: стоит ли
распыляться на разные направления или всё же лучше сосредоточиться на чём-то
одном, чтобы достичь там определённых вершин? Универсального
рецепта не существует. Это, как в изучении иностранного языка: на первом
этапе радостно, всё хочется, на втором – стопор, когда осознаёшь, что надо
«пахать», на третьем ты отходишь от цели или работаешь. Хорошо, когда ты
понимаешь, что одно направление дополняет другое. Плохо, когда человек
мечется, не достигая ничего - ищет, где легче. Нормально, если человек
достигает чего-то в разных направлениях. Если не достигает – это всего лишь
способ уйти от работы. |